С Праздником, друзья!
Поздравляю всех с наступающим Великим Днём Победы!
С наступающим Великим Праздником Победы, друзья!
У нас с сыном поход в Брестскую крепость в этот день - традиция!
Даст бог, и у внуков станет традицией. Сын растет
правильным мужичком!
Неизвестные герои Великой Отечественной войны
"Вспомнил отцовскую фронтовую историю. Как жаль, что я их помню так мало!
Донские степи, душное лето сорок второго. Силы Степного и Воронежского фронтов откатывают к Сталинграду. Сплошное отступление. Бегство. Отец — командир саперного взвода, вместе со своей частью идет в хвосте войск. Минируют отход. Мимо проходят отставшие, самые обессиленные. Того мужичка, как рассказывал, он тогда запомнил.
Сидит у завалинки загнанный дядька, курит. Взгляд — под ноги. Пилотки нет, ремня — тоже. Рядом "Максим". Второго номера — тоже нет. Покурил, встал, подцепил пулемет, покатил дальше. Вещмешок на белой спине, до земли клонит. Отец говорил, что еще тогда подумал, что не дойти солдатику. Старый уже — за сорок. Сломался, говорит, человек. Сразу видно...
Отступили и саперы. Отойти не успели, слышат — бой в станице. Части арьергарда встали. Приказ — назад. Немцы станицу сдают без боя.
Входят. На центральной площади лежит пехотный батальон. Как шли фрицы строем, так и легли — в ряд. Человек полтораста. Что-то небывалое. Тогда, в 42-м, еще не было оружия массового поражения. Многие еще подают признаки жизни. Тут же добили...
Вычислили ситуацию по сектору обстрела. Нашли через пару минут. Лежит тот самый — сломавшийся. Немцы его штыками в фаршмак порубили. "Максимка" ствол в небо задрал, парит. Брезентовая лента — пустая. Всего-то один короб у мужичка и был. А больше и не понадобилось — не успел бы.
Победители шли себе, охреневшие, как на параде — маршевой колонной по пять, или по шесть, как у них там по уставу положено. Дозор протарахтел на мотоциклетке — станица свободна! Типа, "рюсськие пидарасы" драпают. Но не все...
Один устал бежать. Решил Мужик постоять до последней за Русь, за Матушку... Лег в палисадничек меж сирени, приложился в рамку прицела на дорогу, повел стволом направо-налево. Хорошо... Теперь — ждать.
Да и ждал, наверное, не долго. Идут красавцы. Ну он и дал — с тридцати-то метров! Налево-направо, по строю. Пулеметная пуля в упор человек пять навылет прошьет и не поперхнется. Потом опять взад-вперед, по тем, кто с колена, да залег, озираючись. Потом по земле, по родимой, чтобы не ложились на нее без спросу. Вот так и водил из стороны в сторону, пока все двести семьдесят патрончиков в них не выплюхал.
Не знаю, это какое-то озарение, наверное, но я просто видел тогда, как он умер. Как в кино. Более того, наверняка знал, что тот Мужик тогда чувствовал и ощущал.
Он потом, отстрелявшись, не вскочил и не побежал... Он перевернулся на спину и смотрел в небо. И когда убивали его, не заметил. И боли не чувствовал. Он ушел в ослепительную высь над степью... Душа ушла, а тело осталось. И как там фрицы над ним глумились, он и не знает.
Мужик свое — отстоял. На посошок...
Не знаю, как по канонам, по мне это — Святость..."
Подвиг у моста
...Много лет назад я спросил его: «Что больше всего в этой страшной войне ему врезалось в память?". Много историй он мне рассказывал, но самое главное, как он всю жизнь считал, случилось в августе 1942 года. Он со своей семьёй жил в Краснодарском крае, в станице Курганининской. Немцы прорвали фронт и рвались на Кавказ. Красная армия отступала, бросая технику,пушки,танки,машины. В панике бежали целые полки и даже дивизии.
Немецкая авиация бомбила всё и вся. Горели нефтехранилища и из-за чёрного дыма не было видно дыма. Отец и ещё двое пацанов побежали на берег Лабы. Через реку, быструю и стремительную, был построен старинный каменный мост, через который отступали советские войска. К 8 часам утра дорога и мост опустели. Через час у моста появились немецкие мотоциклисты. Они попытались проехать через Лабу, но вдруг раздались пулемётные очереди. Через несколько минут для этих немцев было всё закончено. Сверху мальчишки увидели, что в окопах у моста сидели трое солдат, вернее старшина и двое рядовых с винтовками. У старшины был пулемёт. Мы думали, что отбив атаку мотопехоты, они уйдут догонять своих, но они остались. К мосту подъехали 3 танка и бронетранспортер. Сердца наши сжались, мы понимали, что солдатам пришёл конец. Но не тут-то было. 2 танка и БТР были взорваны гранатами, а танкисты и пехота были перебиты из пулемёта. Немцы снова бежали. Наши стали перекликаться друг с другом. Они все были живы. Мы лежали в траве, было страшно, но убежать и не увидеть, что будет дальше мы уже не хотели. Немцы, на другом берегу поставили пушки и долго стреляли по нашему берегу. Наступила тишина, и они снова побежали к мосту, наверное, думали, что в живых уже никого нет. Запустив их на мост, наши открыли прицельный огонь. Оборонялись они уже часов 6. Вся коричневая дорога, с выжженной по обочинам травой, была завалена немцами, горели танки с белыми крестами. Фашисты, не в силах взять мост, пытались переплыть реку выше или ниже моста. Но непокорная Лаба разметала и смыла немцев, помогая нашим солдатам. Было ещё 2 атаки, снова падали немцы в грязно-зелёной форме, их было очень много, а русские стояли и стреляли, как будто они были заговорённые. Приползли наши матери и утащили нас с пригорка домой. Минут через 15 немецкие самолёты со страшным воем стали бомбить правый берег, и то место, где окопались солдаты, и там, где мы недавно прятались. Утром через станицу пошли фашисты. Танки, машины с пушками. А к 10 часам утра немцы согнали всё население на площадь. Через толпу я увидел в центре наших израненных солдат. Их связали телефонными проводами, спина к спине. Их лица были такие спокойные и добрые, как мне казалось. Всем вокруг было страшно, а им нет. Немцы облили их бензином и подожгли. Они горели, но, ни крика, ни стона никто не проронил. Так они и сгорели стоя спина к спине, плечом к плечу.
Через 2 дня жители их похоронили. А после расправы над ними, мы с друзьями побежали на берег. Там немцы хоронили своих убитых, за этот страшный день солдат. Мы потом сосчитали могилы, их было 200 штук. Всю жизнь я пытался узнать фамилии этих героев, кто они и откуда. Писал в Подольск, в архив Красной армии, но ничего там они не нашли и про подвиг этот им ничего не было известно. Почему они остались перед этим мостом? Может они прикрывали отступавших, может просто в беспорядке про них забыли, а может им просто стало стыдно отступать. Так и стоят они перед моими глазами, усатый старшина и 2 молоденьких солдата...