Закон 300-летней давности в цифровую эпоху
Закон 300-летней давности в цифровую эпоху
Интернет основан на копировании. Это утверждение истинно на чисто техническом уровне: по мере своего кругосветного путешествия порции данных копируются от сети к сети, и в конечном итоге транслируются на девайсе пользователя. Но это также является правдой относительно того, каким образом люди пользуются Интернетом: они постоянно пересылают копии по сети, будь то часть кода или какие-либо работы целиком.
Это является огромной проблемой, поскольку что-либо, попадающее под определение авторского права, с момента создания в фиксированной форме автоматически становится субъектом авторского права, интеллектуальной монополии, которая дает создателю юридическую силу накладывать запрет на копирование своей работы. Очевидно, что в такой ситуации практически каждый, кто пользуется Интернетом нарушает этот закон не один раз в день.
Это заметили далеко не впервые. Еще в 2007 году профессор права США, Джон Теграниен, описал нарушения копирайта как абсолютно рутинную активность в Интернете в своей работе “Нация Нарушителей: Реформа авторского права и разрыв нормы и права”. Согласно этой работе, на протяжении дня рассматриваемый в ней репрезентативный пользователь нарушал авторское право двадцати электронных писем, трех юридических статей, архитектурной цифровой модели, стиха, пяти фотографий, анимационного персонажа, музыкального произведения, картины и еще 50 записей и рисунков. Учитывая вышесказанное, он совершил по крайней мере 83 акта нарушения и несет ответственность в размере $12,45 миллионов (не говоря уже о потенциальной уголовной ответственности). Если масштабировать такую модель поведения на год, ответственность возросла бы до нескольких миллиардов долларов.
Не все перечисленные нарушения были произведены в онлайне, а подсчет производился согласно законам США, но главная мысль такова: согласно современным законам, практически каждый пользователь Интернета ежегодно несет ответственность в размере миллионов долларов за нарушения авторского права. Это не просто абсурдная ситуация – она опасна для общества, поскольку она привела пользователей интернета – в частности, молодое поколение – к полному игнорированию и даже презрению к авторскому праву, которое не в состоянии идти в ногу со временем.
Ситуация возникла из-зо того, что авторское право было разработано триста лет назад, и в аналоговом мире такие творения были редки и копирование могла легко обнаружить полиция – ведь трудно спрятать печатный станок. На сегодняшний день, творчество не является атрибутом исключительно “креативного класса”: находясь в онлайне, все делают это постоянно посредством отправления сообщений, загрузки видео на YouTube или же просто комментируя статью.
Более того – остановить копирование не просто трудно, но и попросту невозможно, не прибегнув к полному контролю Интернета – что, по интересному стечению обстоятельств, практически и так уже происходит, исходя из разоблачений Эдварда Сноудена.
В конечном счете, авторское права не подходит для цифровой эпохи, и то, что Тегрениен назвал “разрывом нормы/права” (тем, что делают люди и тем, что написано в законе) – стало настолько разительным, что даже медлительная и чрезмерно осмотрительная Европейская Комиссия осознала, что пора что-то делать. Но понять – это было самой легкой частью, а вот договориться, как именно необходимо обновить существующую директиву ЕС об авторском праве “для согласования конкретных аспектов авторского права и связанных с ним прав в информационном обществе,” которая датирована 2001 годом – гораздо сложнее.
Реальная реформа авторского права сложна в силу того, что связанные с ним индустрии (издатели, обладатели прав и т.д.) развивались привыкнув к тому, что законы всегда меняют в их пользу, что демонстрируется повторяемым расширением срока принадлежности права, начиная с 14 лет в 1710 до периода жизни автора + 70 лет в наши дни. Идея того, что онлайн пользователи могут нуждаться (и имеют на то право) в более гибком регулировании цифрового авторского права является анафемой для издательств, музыкальной и кинематографических индустрий, которые изо всех сил сопротивлялись каждой попытке обновления законов в этих областях.
Бесхозные произведения
Сопротивление изменениям можно увидеть в одной из ранних полемик в ходе битвы, которая относилась к изменению авторского права для эпохи Интернета. Там обсуждались так называемые “бесхозные произведения” (с англ. – orphan works). Это произведения, которые еще защищены авторским правом (то есть в пределах “жизнь+70 лет”), но собственники которых не могут быть найдены или установлены. В прошлом это не являло собой проблемы: на эти работы особо не обращали внимание и игнорировали – в противном случае правообладатели эксплуатировали бы их стоимость. В этом случае, как пример, скорее всего нет экономической выгоды в том, чтобы делать современные переиздания книжек, или выпускать новую физическую копию фильма.
Но в цифровую эпоху ситуация изменилась. Оцифровка аналоговых произведений может быть весьма недорогой, и цена продолжает снижаться. Повсеместное распространение Интернета привело к тому, что обычно есть люди, заинтересованные даже в самых незаметных бесхозных произведениях. Но несмотря на это, без разрешения правообладателей невозможно правомерно произвести оцифровку. В результате, миллионы работ меньшей значимости, но в тоже время весьма интересных, представляют собой приведения авторского права: хотя они недоступны для покупки, и могут даже не иметь очевидного правообладателя, им в тоже время нельзя дать новую жизнь, выложив их в Интернет, поскольку это приведет к нарушению авторского права.
Весьма иронично, что первый акт авторского права 1710 года провозглашал “Поощрение Учёности“, а сейчас главным образом из-за авторского права люди ограничены в доступе к информации, которые содержатся в бесхозных работах.
Эта проблема была вынесена для обсуждения Европейской Комиссии в документе под названием “Публичный доклад по авторскому праву в Сфере Знаний” в 2008 году. Автор этого документа пишет: “Проблема, с которой мы столкнулись в крупномасштабных проектах по оцифрованию – так называемый феномен бесхозных работ,” и после делает заключение: “Большинство стран-участников еще не разработали свой подход в регулировании проблемы бесхозных работ. Потенциальная международная природа этой проблемы требует согласованного подхода.”
Очевидным решением было позволить людям оцифровывать бесхозные работы и уже потом платить владельцу в случае, если он даст о себе знать. Таким образом, преграды для оцифрования были бы устранены, а в случае, если правообладатели объявляются – они получают свою компенсацию. Но издательский мир категорически против такой идеи. Доклад на встрече касательно бесхозных работ, который проходил в октябре 2009 показал две позиции: “Библиотеки, компании интернет-поиска и интернет-архивные компании (Google, Internet archive) выступали за исключение в законе, благодаря которому была бы возможна бесплатная оцифровка бесхозных работ. Издатели же считают такую оцифровку можно проводить только с предварительным получением разрешения.”
Такое настойчивое требование издателей лицензирования всего вокруг будет камнем преткновения не только относительно бесхозных работ, но и всех попыток модернизации авторского права. В таком контексте не удивительно, что когда был принята окончательная версия директивы относительно бесхозных работ в октябре 2012, она была прокомментирована неправительственной организацией “Knowledge Ecology International” как “упущенная возможность“.
Диалог? Какой диалог?
Комиссия начала процесс по обновлению директивы авторского права от 2001 года в декабре 2012 с заявления о том, что она организует “обсуждение видения контента в цифровой экономике” с целью “обеспечения практичности авторского права” в цифровую эпоху. Ключевая часть дебатов заключалась в “структурированном диалоге с заинтересованными сторонами.” Подробности были анонсированы несколько недель спустя. Они включали 4 темы для рассмотрения: международный доступ и портативность услуг; аудиовизуальный сектор и организации культурного наследия; генерируемый пользователями контент и лицензирование защищенного материала для мелкомасштабных пользователей; добыча текста и данных. Последние две были особо противоречивы.
Главной проблемой стала проблема формулировки вопроса. Вот как Комиссия пояснила ситуацию с контентом, который генерируют пользователи:
В среднем, каждую минуту, люди загружают 72 часа видео на YouTube, более 150,000 фотографий на Facebook. В некоторых случаях контент, генерируемый пользователями “повторно использует” уже существующий материал (к примеру ремиксы, монтаж готовых материалов и домашнее видео с добавлением саундтрека) и потому часто покрывается некими формами лицензирования правообладателями, которые находятся в партнерстве с конкретными площадками, но это не является прозрачным для конечного пользователя. В тоже время, мелкомасштабные пользователи с огромным трудом выясняют, каким образом могут получить лицензию на свой материал. Цель комиссии стимулировать появление более прозрачной и понятной системы использования защищенных материалов. Эта работа должна определить адекватные формы лицензирования и пути улучшения информирования конечных пользователей.
В качестве единственного очевидного “решения” Комиссия видело только то, которое основывается на лицензировании. Идея того, что некоммерческий контент, генерируемый пользователем, может и вовсе не нуждаться в лицензии (в качестве примера исключения, подход “честного использования” в США) – вообще не рассматривался как вариант. В похожей манере говорится в пресс-релизе Комиссии относительно добычи текста и данных:
Добыча текста и данных (TDM), автоматическая технология исследования с целью научного исследования требует контрактов между пользователями и правообладателями для установления технического доступа к соответствующим материалом. Целью Комиссии является обеспечить эффективность TDM в целях научных исследований. Эта работа должна разработать такие решения, как стандартные модели лицензирования вместе с технологическими платформами для упрощения доступа для TDM.
До этого момента люди которые на самом деле использовали TDM – все типы исследователей, не только ученые – были убеждены, что им не требуется дополнительное лицензирование, поскольку они применяли добычу данных и текста к материалам, которые они получили на законных основаниях, например, через подписку институтов на научные издания. Опять же, Комиссия смотрит на ситуацию с точки зрения индустрий правообладателей, что подразумевает под собой необходимость новой лицензии для каждого нового использования материала, защищенного авторским правом и, как правило, дополнительным платежем. Если вам необходимо доказательство отправной точки тенденциозности диалога, вам следует просто взглянуть на его официальное название: “Лицензии для Европы“.
Право добывать
Такая точка зрения была присуща не только индустриям правообладателей, которые занимали господствующее положение в дискуссии. Таким же образом вели себя и сами компании авторского права. Особенно ярко это проявлялось в рабочей группе, где обсуждался контент, генерируемый пользователями. Как в свое время заметил французский сайт цифрового права La Quadrature du Net, список участников был полон не представителями общественности, как можно было бы ожидать, а представителями правообладателей:
La Quadrature du Net был зарегистрирован для участия в рабочей группе новых “Лицензий для Европы”, инициативы названной “Контент, Генерируемый Пользователями”. Все в названии, теме и миссии тенденциозно отвечало интересам индустрии развлечений, которая была представлена более чем 3/4 участниками! Рабочая группа должна была сфокусироваться на “Контенте, Генерируемом Пользователями” таким образом, будто работы интернет-пользователей отличаются от категории “реальных” культурных произведений, будто сегодня никто не имеет равного права принимать участие в культурном процессе наряду с уже созданным наследием. Комиссия в таком формулировании вопросов дискуссии служит крупным игрокам индустрии, которые продолжают нападки на культурные практики своих пользователей и игнорируют необходимость реформы авторского права.
Другая часть этой инициативы была такой же тенденциозной. Рабочая группа должна была заниматься исключительно лицензированием и обсуждала контракты индустрии, в которых под контроль попадает абсолютно все, вместо обсуждения новых исключений авторского права, которые отражают главный интерес в разрешении некоммерческого совместного использования и повторного использования уже готовых цифровых произведений.
Дело обстояло печально и в рабочей группе по добыче текста и данных, где единственным возможным решением, которое стало предметом обсуждений, было лицензирование. После отправки письма в Европейскую Комиссию с выражением “серьезной и глубокой озабоченности” касательно этой рабочей группы (TDM) и после получения неудовлетворительного ответа, все представители общественного интереса в группах решили полностью выйти из этой дискуссии. Во втором письме, отправленном в мае 2013 года, они объяснили, почему чувствовали себя обязанными совершить такой поступок:
Мы убеждены в том, что любые значимые обсуждения в правовом дискурсе касательно инноваций, связанных с данными, должны главным образом относиться к теме ограничений и исключения [авторского права]. Обозначая ключевой темой дискуссии лицензирование, рабочая группа “Лицензий для Европы” не сделала такое обсуждение возможным. Вместо этого, диалог относительно ограничений и исключений представал исключительно в искаженном свете лицензирования. Это ошибочно предполагает, что решением по быстрому принятию технологии TDM является дополнительное лицензирование уже лицензированного контента (то есть двойное лицензирование), что также влечет за собой лицензирование всего открытого Интернета.
Этот подход также пренебрегает значимой работой, которая была проделана в Европе по увеличению доступности данных, которые находятся в Открытом Доступе [имеются в онлайне в открытом бесплатном доступе], работой, которая поощряет их исследование. Поэтому мы обеспокоены, что наше участие в дискуссии, направленной главным образом на лицензирование, будет расценено как принятие нашими секторами двойного лицензирования в качестве решения. Это не так. Мы твердо убеждены в том, что “право прочесть есть право добывать”.
Факт в том, что уход ключевой группы заинтересованных лиц со встреч было громкой пощечиной Европейской Комиссии, которая теперь не могла делать вид, что мероприятие прошло с блестящим успехом. Предсказуемо, что результаты, освещенные на Финальном Пленарном Заседании “диалога” Лицензий для Европы, были сформулированы терминами лицензирования без какого-либо признания других решений и других точек зрения вообще.
